В течение примерно 35 лет колумбийские месторождения изумрудов – более 90% от всего объема производства этих самоцветов – контролировал один человек. «Один друг сказал мне, что когда его не станет, индустрия откроется, как произошло с алмазами в Южной Африке 100 лет назад», – рассказывает Джордж. - За последние семь лет в Колумбию пришли международные корпорации, добыча изумрудов стала более промышленной, в месторождения было вложено много денег, и в результате индустрия стала процветать. То, что раньше считалось делом грязным, теперь стало приносить доход не только горнякам, но и местным жителям».
«Ровно так же, как колумбийцы гордятся своим кофе, они все больше гордятся и изумрудами, которые считаются лучшими в мире», – рассказывает Джордж. Он хочет рассказать всему миру об исключительной красоте и ценности колумбийских изумрудов и объяснить, как работает современная изумрудная индустрия. В этом интервью Джордж Смит поделился с нами удивительными фактами, которых не найдешь в учебниках по геммологии.
Катерина Перез: Можете вкратце рассказать о месторождениях Музо?
Джордж Смит: Многие люди ошибочно полагают, что в регионе Музо всего одно месторождение, но на самом деле их десятки, а может и сотни. Музо был небольшим городком, и вместе с другими окрестными городками их называли «месторождениями Музо». В центре этой области работают более 1000 горняков, однако есть месторождения, где трудятся всего 10–15 человек. Вес местных изумрудов после огранки и полировки обычно составляет от 1 до 3 каратов, но нередко встречаются и месторождения 10, 20, 30 и 40-каратных камней, чего не скажешь об афганских или замбийских изумрудах.
КП: Изумруды любят во всем мире, и это ликвидный товар, а значит – и идеальное вложение?
ДС: Несомненно, однако лишь 10–20% вашего инвестиционного портфеля должно приходиться на ликвидные и движимые материальные активы, тогда это будет выгодно. Я говорю не только о драгоценных камнях, но и о классических автомобилях, вине, золоте – то есть, не бумажных инвестициях, которые хранятся в каком-то финансовом учреждении. Эти 10–20% альтернативных активов должны иметь очень низкий показатель расходов на управление. Например, вкладывая средства в инвестиционные фонды, вы платите 2% комиссии за управление средствами и 20% вознаграждения за продажу. В случае с изумрудами вы платите лишь за хранение в сейфе и за страховку.
КП: Почему колумбийское происхождение изумрудов ценится гораздо выше, чем, к примеру, замбийское?
ДС: Происхождение играет огромную роль! Это все равно что купить бутылку Бордо или бутылку калифорнийского. Оба вина прекрасны, но вы дополнительно платите за географию, за историю, за магию французских виноградников. Замбия, Афганистан и даже Бразилия производят прекрасные камни, хоть зачастую и меньше размером, которые вполне могут сравниться с колумбийскими. Тем не менее, коллекционеры чаще склоняются к изумрудам из Музо, поскольку наше предложение ограничено и у нас за плечами 500 лет истории, а замбийские самоцветы, например, стали добывать относительно недавно, и им не хватает именно этой истории и магии.
КП: Давайте поговорим о ценах!
ДС: Если сравнить колумбийский изумруд весом 3 карата с бразильским или замбийским камнем примерно того же оттенка, колумбийский будет стоить 10000 фунтов за карат, замбийский – около 4000 фунтов за карат, а бразильский – 2500–3000 фунтов за карат. За столь же красивый камень из Замбии и Бразилии у вас попросят на 60–70% меньше, чем за колумбийский. Однако если вы захотите его продать, то обнаружите, что вторичный рынок изумрудов из других стран крайне мал.
КП: Когда речь идет об инвестиционных изумрудах, всегда возникает вопрос, как обработка камня влияет на цену?
ДС: 99,9% изумрудов проходят ту или иную обработку для улучшения чистоты, но не цвета, поскольку почти все бериллы имеют внутренние разломы и трещины. Я разделяю обработку на два типа: не для придания твердости – кедровое или синтетическое масло, и для придания твердости – смола. В идеале изумруд будет обработан кедровым маслом, но это редкость. Девять из десяти камней проходят обработку синтетическим маслом. Я видел крошечные бутылочки кедрового масла от немецких производителей стоимостью 500 фунтов, тогда как синтетическое масло стоит два доллара.
КП: Будет ли в сертификате камня написано, какое масло использовалось для обработки?
ДС: Почти все крупные лаборатории точно скажут, какой обработке подвергся камень, но не до какой степени. Я бы сказал, что сегодня самой престижной лабораторией является SSEF в Базеле, и они напишут тип масла. Их сертификат обойдется вам в 1000 долларов, а сертификат из Боготы можно получить за 25. Лаборатории напишут в сертификате о текущем состоянии камня, однако изумруд мог много раз сменить хозяев, и сложно сказать, обрабатывали ли его повторно после сертификации. Если вы хотите быть уверены на 100%, отнесите камень в лабораторию самостоятельно.
КП: И последнее: можно ли предсказать, как будут меняться цены на изумруды?
ДС: Нужно следить за курсом колумбийского песо. К примеру, за последние 2–3 недели я снизил цены, поскольку курс песо за последний месяц упал на 37% по отношению к американскому доллару. И хотя все наши товары имеют цену в долларах, я живу в Боготе и работаю в песо. В Колумбии нет мультивалютных счетов, у меня местная валюта, так что если я продаю в долларах, а доллар укрепляется на 37%, я могу снизить цену.
