Но не все в жизни Тьерри было так безоблачно. В 1973 году его отец попал в серьезную автомобильную аварию. Затем, спустя семь лет, за день до того, как Тьерри должен был начать с ним работать, парижский семейный бутик был уничтожен взрывом бомбы. После этих чудовищных событий молодой человек мог бы отдалиться от ювелирного дела, но этого не произошло.
Отец объяснил Тьерри всю важность динамичности ювелирного изделия и научил его находить баланс там, где его изначально нет. В основе его стиля лежит простота, текучие и естественные формы, наполненные жизненной силой (зачастую создается ощущение, что некоторые части украшения выступают за его пределы, а камни пытаются освободиться от своих металлических оков). Тьерри много работает с окисью железа – это то, что остается в результате эрозии металла: новая форма жизни и эстетики, бросающая вызов восприятию. Философию ювелирного творчества Тьерри Вандома можно описать так: извлечение красоты из хаоса и примирение противоположностей.
Оливье Дюпон: Можно ли назвать ключевой идей Вашей работы сочетание простых и необычных материалов?
Тьерри Вандом: Мне действительно очень нравятся неожиданные сочетания. В своих работах я часто добиваюсь контрастного эффекта путем использования нетрадиционных материалов вместе с золотом и бриллиантами. Обычно я собираю их во время путешествий. Обожаю запускать руки в землю и доставать маленькие любопытные объекты – пусть даже грязные, потрепанные или окисленные. Именно наличие у них собственной истории служит прекрасным дополнением к драгоценным камням и металлам. Необработанное золото с низкосортными металлами – это мое фирменное сочетание, которое позволяет повторить смесь дикой природы с чистой красотой, которую создает сама природа.
ОД: Расскажите, как Вы выбираете «ржавчину».
ТВ: Я долго искал подходящий окисленный металл и обратился к ржавчине. Также я экспериментировал с выброшенной на берег древесиной, птичьими костями, ракушками и стеклом. Сейчас я получаю ржавчину с бывшей военной базы – я собираю осколки бомб. Ржавый металл не только красив, он очень прочный и легкий, но его сложно пилить и шлифовать. Несмотря на то, что еще несколько дизайнеров также используют ржавчину, я могу с гордостью заявить, что никто кроме меня не умеет армировать ее алмазами – это большое технологическое достижение!
ОД: Как отец повлиял на Ваш творческий путь?
ТВ: Невероятный талант Жана Вандома никогда не мешал мне развивать собственное художественное видение. Я бы добавил, что во времена моей работы в его мастерской мне было выделено целое окно, выходящее на улицу Сен-Оноре. Естественно, проучившись у отца 23 года, я усвоил «свод правил» (принципы пропорции, способы считывания и интерпретации природных форм и т.д.). Мне выпала редкая возможность поработать с ним, и я благодарен за все то, чему он меня научил. Но я убежден, что в мире ювелирного искусства нас ждет еще множество открытий.
ОД: История Вашей семьи очень драматична. Это как-то отражается в Ваших творениях?
ТВ: Мои трактовки можно описать как скульптурные, «минеральные» и органичные – я всегда стремлюсь найти баланс между абстракцией и очевидной красотой. Как и на многих других, на меня и мою семью огромное влияние оказал геноцид армян, и я создал украшение из ржавых осколков боеприпасов и фрагментов золотого креста с бриллиантами, пробитого пулей. Нужно упомянуть, что моя бабушка была очень религиозной женщиной, и по воскресеньям мы с ней ходили в Пятидесятническую церковь. Именно тогда во мне сформировались основы морали, которые по сей день со мной и просачиваются в мои творения.
ОД: Расскажите какую-нибудь забавную историю.
ТВ: Одна из наших клиенток приобрела красивый дом в Париже, и во время ремонта она принесла мне целый пакет ржавых гвоздей-«трехсоток». Она хотела, чтобы я сделал из них скульптуру. Спустя три недели, вернувшись взглянуть на скульптуру, она обнаружила, что я сделал объемное ожерелье из золота с перидотами и всеми этими гвоздями. Она говорит, что по-прежнему носит его с огромным удовольствием.
